До французького шансоньє Олександр Ірванець Це є поезiя найвища, Це є найвища простота, Коли передаються вiршi, Як поцiлунки — з усi в уста. Тво? пiснi легкi i свiтлi (?х так сприймають слухачi), Та пам'ятай — у цьому свiтi Є свистуни i стукачi. А ти — гiтара, гiлка з дерева, I ти сьогоднi на кону. Скажи, кому твоя заревана Душа потрiбна, ну, кому?.. Вдягайся модно, лайся модно, Та час вiд часу пригадай, Як слухав дзвона Квазiмодо В глухонiмому Нотр-Дам. Вiн припадав до дзвона тiлом, Вiн разом з ним лiтав, лiтав... О, скiльки тих, якi хотiли Тiлами битися в тiла, А язиками лiзли в душi... Я й сам колись таким грiшив. Пiснi, мов кошенят задушених, В зубах по вулицях носив. Душа повiльно прозорiла Все по ночах. А по очах Боляче вдарило прозрiння: Про що кричав? Кому кричав?.. Є вуха, що, немов корою, Укритi суєтнiстю змiн. Хай серцем слухають i кров'ю, Як Квазiмодо слухав дзвiн!..